милота и диктатура
Раз уж в нашем сообществе в последнее время сплошная реклама официального форума, надо разбавить ее фиком.
Как и обещал, не взыщите.
Название: Четыре секунды
Автор: Тангорн
Бета: Кантор
Рейтинг: PG
Дисклеймер: все персонажи принадлежат О. Панкеевой
Предупреждение: маленький намек на слэш
Go!Четыре секунды
Кантор застал любимого вождя пьяным в хлам и, судя по витавшим в «личном кабинете» Пассионарио ароматам, еще и обкуренным.
- Настааавник! Вернулся! – радостно поприветствовал гостя эльф, порываясь лихо спрыгнуть со стола.
Лихо, по понятным причинам, не получилось, и Кантору пришлось подсуетиться и поймать падающего товарища за ворот рубашки.
- Ты что такое творишь, а? – вопросил Диего, чуть ли не потрясая эльфом в воздухе.
- Пью! – весело отозвался Пассионарио, тщетно пытаясь освободиться, – а твой экррр… ррр… амулет все еще при тебе?
- Конечно, а тебе-то нахрена? И не уходи от темы! – Кантор отпустил воротник и потряс эльфа за плечи. – Что-то случилось? Опять что-то видел?.. Эй! Ты что делаешь?
Но любимый вождь и идеолог, похоже, даже не слышал возмущений товарища и прекратил странные манипуляции с верхними пуговицами его рубашки только когда получил по рукам.
- И правда на месте, – огорченно констатировал Пассионарио, потирая ушибленные пальцы.
Кантор понял, что надо менять тактику. И перешел к так нелюбимым им монотонным уговорам.
- Послушай, – начал он, снова положив руки эльфу на плечи, но уже не пытаясь вытрясти из него душу. – Скажи мне, что случилось?
Невменяемый вождь поднял глаза на Кантора и смущенно улыбнулся:
- Ничего, – заверил он, – просто скучал.
- Это в штабе-то? Тебе здесь заняться нечем? – посуровел бывший наставник непутевого эльфа, но вовремя спохватился и вернулся к прежнему тону. – Точно больше ничего не произошло? Плакса, если…
- Маээээстро! – просиял эльф, повис на шее у Кантора и поцеловал его.
Да так, что отцепить его удалось только секунды через четыре.
- Ты охренел, извращенец?! – ничего уже не понимающий Кантор не столько оттолкнул Пассионарио, сколько отпрыгнул сам.
Эльф приземлился на пятую точку и ничего не ответил. Не успел: в комнату, привлеченный шумом, вошел сам товарищ Амарго.
- Что здесь происходит? – спокойно осведомился он.
Ох не просто ему далось это спокойствие…
Кантор набрал было воздуха, чтобы доложить о недопустимом поведении вождя и идеолога, но… Мысленно представив, как он вот прямо сейчас говорит Амарго, что Пассионарио полез к нему целоваться и преуспел…
- Сами смотрите, – мрачно кивнул он на уже поднявшегося эльфа, которого, судя по счастливому выражению лица, не смущало ни присутствие Амарго, ни собственное безобразное поведение по отношению к Кантору.
И вышел из кабинета подальше от готовой разразиться грозы и невменяемого предводителя заодно. Ибо неизвестно еще, что хуже…
Пообещав себе разобраться с коварным Пассионарио, когда тот протрезвеет, Кантор успокоился. Однако так и не решился в последствии заговорить на эту тему. Оба сделали вид, что ничего не произошло, хотя эльф, возможно, даже ничего и не помнил. Только непонятно было, отчего он некоторое время после той пьянки ходил такой печальный. То ли Амарго устроил на этот раз действительно нехилый разнос, то ли перед Кантором стыдно было.
Ему, конечно, не приходило в голову, что Плакса все никак не может смириться с тем, что это длилось всего четыре секунды.
Кошмар
Однажды Кантору приснился сон, после которого он очнулся в холодном поту. И ничего такого кошмарного, казалось бы, в том сне не было – никто никого не убивал и даже не калечил. Все дело было в том, что приснился Кантору тот самый злосчастный поцелуй, которым «наградил» его пьяный Пассионарио.
Только во сне почему-то все было немного иначе. То ли Плакса был трезвый, то ли Кантор был пьяный… Одним словом – кошмар!
Больше всего Кантора бесил не столько сам недавний инцидент, сколько то, что он не дает ему покоя. Вроде бы замяли-забыли, но после этого сна… Да, последовал еще один. После третьего кошмара (кажется, в нем главные действующие лица умудрились попасться на глаза товарищу Амарго в такой вот пикантный момент) обладатель стальных нервов Кантор не выдержал. И отправился с утра пораньше разыскивать любимого вождя, чтоб ему пусто было.
Пассионарио нашелся в своем рабочем кабинете занятый бренчанием на гитаре. На счастье, он был трезв, как стекло, и измененного состояния сознания, вроде как, в ближайшее время достигнуть не собирался. Обменявшись приветствиями с Плаксой, Кантор затворил дверь поплотнее и с мрачным видом сообщил, что им нужно поговорить. Эльф аккуратно отложил гитару и притих, как будто даже незаметнее стал. Знает, гад, о чем речь пойдет!..
- Скажи-ка мне вот что, – решительно начал допрос Кантор, глядя в упор на Пассионарио, который нервно ерзал на своем табурете, – ты помнишь, что делал в тот вечер, когда я вернулся из Галланта?
- Ах ты об этом!! – облегченно рассмеялся эльф, – Помню конечно! – и тут же прикусил язык, осознав что сболтнул не то.
- Так, стоп, а ты о чем думал? – конечно же, Кантор не мог не прицепиться!
- Да перепутал я тут кое-что… - попытался выкрутиться Плакса, уже понимая, что это бесполезно.
- Ну-ка, ну-ка..! – Кантор сложил руки на груди, демонстрируя всю серьезность намерений. – Рассказывай! Но только правду!
Пассионарио раскололся быстро и почти безболезненно. Даже поприбавил парочку страшных подробностей, надеясь, что впечатленный Кантор забудет о том вопросе, с которым пришел изначально. Выяснилось, что всеми любимый отважный предводитель повстанцев, не жалеющий ради дела партии собственного здоровья и самое жизни, опять чуть не свернул себе шею во время очередного приключения. В дежурный раз промахнувшись при телепортации, горе-маг очутился, как ему показалось, на какой-то правительственной базе. (На этих словах Кантор молча опустился на стул и принялся искать сигары по карманам.) По крайней мере, товарищей, оперативно скрутивших Пассионарио на выходе из телепорта, было легко идентифицировать как военных по соответствующей форме. Некоторое время ребята на чистом мистралийском, громко и не стесняясь в выражениях спорили, что делать со свалившимся на их головы магом. Пленный эльф не стал дожидаться, пока кто-нибудь догадается притащить полиарг, и попытался вырваться. Проще простого – огненные дорожки еще никто не отменял! Правда прижатым лицом к полу с выкрученными за спиной руками колдовать было неудобно: огонь попортил Плаксе рубашку и подпалил спину и предплечья. (Кантор выругался. Затянулся.) Второй телепорт получился лучше – Пассионарио, на котором все еще тлели остатки рубашки, очутился прямиком в кабинете Амарго, который как раз беседовал с папой Хоулианом. Нетрудно догадаться, что разнос маг-недоучка получил знатный – и от наставника, и от родителя.
- А папочка еще и полиаргом мне грозил, – пожаловался Плакса и замолчал, готовясь стоически выслушать все, что Кантор сочтет нужным ему сказать.
- Бедненький, – ядовитенько прокомментировал он последнее заявление вождя и идеолога, закуривая вторую сигару. – Злой папуля хочет лишить ребеночка любимого развлечения!
Пассионарио только открыл рот, чтобы огрызнуться, но тут Кантор взорвался:
- Да сколько можно уже повторять тебе одно и то же! И хоть бы что-нибудь задерживалось в твоей пустой башке дольше пары ударов сердца! Ведь все вылетает сразу же после сакраментальной фразы «я больше не буду»!..
Дальше началась непечатная часть тирады. Плакса, которому не удавалось вставить ни словечка, то краснел, то бледнел, то от обиды, то от злости, и, выбрав момент, когда Кантор переводил дыхание, выпалил:
- Если вы все такие умные, могли бы помочь найти наставника, а не запрещать мне магией заниматься! Хотя о чем я?! Кого интересует мнение будущей марионетки на троне!..
Кантор воздел очи горе:
- Нет ну послал же бог вождя-придурка, а! Нас жизнь твоя бесценная волнует, как ты не поймешь?! Да будь у меня что-нибудь полиарговое, я бы лично сейчас на тебя нацепил с превеликим удовольствием!
Плакса аж со стула спрыгнул:
- Что?! Да ты!.. Да как ты смеешь! – глаза эльфа предательски заблестели. – Друг называется! – и демонстративно отвернувшись, начал создавать телепорт.
Кантор рванул к нему, но не успел. Оставалось только зло и бессильно выругаться и отправиться восвояси. Вернее – к Амарго. Доложить, что Пассионарио, трижды обматеренный сегодня близкими людьми, изволил сбежать телепортом. В лучшем случае – сидит на своей скале и рыдает. А вот о худшем лучше вообще не думать…
Нет, в самом деле, не собирается же он все бросить? Вернется, никуда не денется… Да где ж его теперь искать-то, а?!
Больше Кантор не видел во сне того кошмара. Теперь ему снились другие.
Разговор с самим собой
Разумеется, он вернулся. Через три дня. С мутными глазами, в оборванной одежде, заляпанной подозрительными бурыми пятнами, и распространяющий явственный аромат травки.
Конечно, вернулся. А куда ему еще было пойти? Его больше нигде не ждали, да и ему больше никто не был нужен. Только вот как-то плохо совпадали нужные и ждущие. Или это просто зеленый дурман еще не рассеялся?..
Сразу по возвращению Пассионарио честно показался на глаза Амарго. Тот привстал из-за своего рабочего стола с явным намерением выплеснуть все накопившееся за три дня нервов и таблеток, но так ничего и не сказал, впечатленный совершенно равнодушным взглядом воспитанника гораздо больше, чем его внешним видом. Эльф молча развернулся, преспокойно вышел из кабинета и направился к себе.
- Интересно, – сказал ему в след наставник, тяжело опускаясь в кресло, – почему именно я? Неужели я хоть отдаленно похож на человека, который может хорошо воспитать эльфа? Да еще в таких условиях…
У себя в хижине Пассионарио запер дверь на ключ, мимоходом подумав, что ее все равно вынесут, если понадобится. Теперь отмыться бы, переодеться в чистое, выспаться. И заняться тем, ради чего вернулся – быть вождем, вдохновителем, символом… Интересно, неужели никто не удивлен таким положением дел? Ну, кроме Гаэтано, конечно, которому как серпом ниже пояса тот факт, что им командует какой-то малолетний выскочка без роду и племени. А рядовые? Интересно, а если бы я не был эмпатом, как бы все получилось?..
За невеселыми размышлениями Пассионарио не заметил, как заснул, свернувшись на кровати, на которую сел, собираясь снять сапоги.
* * *
Вечером того дня, когда исчез Пассионарио, Кантор методично напивался в теплой компании Рико и Эспады. Разнос, полученный от товарища Амарго и заодно Хоулиана, ни к чему другому побудить его и не мог.
Папаша и наставник пропавшего эльфа с огромным энтузиазмом переложили вину за случившееся целиком на Кантора. И без того, кстати, злого. Так что большую часть разговора троица громко и выразительно высказывала друг другу претензии. Слышал бы Пассионарио – утонул бы в слезах умиления и вернулся бы незамедлительно к любящим близким. Потому что по суммарным итогам речи создавалось впечатление, что каждый присутствующий считает Плаксу невинным созданием, которого незаслуженно обидел негодяй оппонент (Кантор, Амарго, ненужное зачеркнуть). В итоге этого осмысленного и продуктивного разговора, Кантор вылетел из кабинета начальства, хлопнув дверью…
Но все случившееся в тот день показалось пьяному товарищу Кантору мелочами жизни по сравнению с тем, что происходило с ним последние пять минут. Он даже заметил, что собутыльники как-то нехорошо косятся в его сторону.
Кантор разговаривал сам с собой. Нет, не вслух, конечно, но, судя по изумленным лицам Рико и Эспады, это как-то отражалось на его мимике. Еще бы! Ощущение было такое, словно действительно полноценно общаешься с каким-то чужим человеком. И в то же время с самим собой. «Это внутренний голос, – блеснула сквозь пьяный угар разумная мысль. – Или белая горячка…»
- Сам ты белая горячка! – возмутился голос. – Я последняя толика здравого смысла, оставшаяся в твоей пустой башке!
- Что-то непохоже… – проворчал в ответ владелец «пустой башки».
- Сидишь здесь, пьешь… Эх, ничему тебя жизнь не учит!
- Ты мне еще лекции о вреде пьянства читать будешь! Ну точно белая горячка.
Кантор воздохнул. Потом вздрогнул – ему показалось, что вздыхать ему вовсе не хотелось. Вернее, вовсе не ему…
- Думаешь, он вернется?
- А куда он денется! – Кантор начал сердиться.
- Ну разумеется никуда! Вы его так хорошо взяли в оборот, что куда теперь деваться? Вот и помыкаете, как хотите…
- Не по адресу претензии. Все вопросы по поводу партии и места в ней товарища Пассионарио – к Амарго.
Голос, казалось, призадумался. Кантор, наивно решив, что наконец отвязался от непонятной напасти, снова наполнил стакан. И чуть не подавился услышав:
- А ты, конечно, весь в белом!
- Заткнись, мать твою!
- В кого ты превратился, посмотри! Ты ведь раньше так никогда с ним не ссорился!
- Значит, давно пора было.
- Гениально! А с какой это стати? В чем он перед тобой-то виноват?
- Да, блин, ни в чем! Только встревает вечно во что-нибудь, а мне расхлебывай, будто своих проблем мало!
Внутренний голос усмехнулся, отчего Кантор едва не озверел:
- Чего ржешь, сволочь?
- А того. Можно подумать, ты его из каждой переделки лично вытаскивал!
- Я не об этом, идиот!
- А о чем же?
- О том! Я же не просто так на него наорал! Я как представлю, что с ним может случится...
- Кажется, я слышу разумные речи! – повеселел голос. – Только вот не хватает кое-чего важного.
- Не умничай, а!
- А ты мне рот не затыкай! С кем ты еще об этом поговорить можешь? С Амарго? Или, может быть, с Хоулианом?
«Ну точно, тихо сам с собою… – с тоской подумал Кантор. – Издеваться любит так же, как я».
- Слушай, ну что ты мне сейчас-то можешь присоветовать? Где кретина этого искать?
- Разбежался! – обиделся голос. – Я подозреваю, Плакса сам не знает, где его искать…
- Да на своей скале он, наверное, – ответил Кантор, опуская голову на стол. Собутыльники не заметили – продолжали общаться между собой, почитая Кантора уже в дровах. – Рыдает там и курит свою ненаглядную дурь.
- Почему рыдает?
- Ты что, не знаешь, за что его Плаксой прозвали?
- Ну и что? Он же не рыдал после разговора с Амарго и папашей
- И ты туда же! – зло прошипел Кантор. – Как вы меня достали! Ну почему все думают, что это я один во всем виноват.
- Не во всем, – «утешил» внутренний голос. – Но благодаря тебе Плакса считает, что лучший друг его предал.
- Охренеть! Ты откуда такой пафосный выкопался?
- Н-ну… – замялся голос к злорадному удовольствию Кантора. – Громковато сказано, ты прав. Возможно, он просто утвердился в мысли, что ты его ни во что не ставишь и не ценишь как личность.
- Это потому, – наставительно изрек пьяный страдалец, – что Плакса – дурак!
- Нет, дорогой товарищ. Это потому, что дурак ты. Потому, что только дурак не в состоянии понять, что дружба и забота должны проявляться не в постоянном давлении на психику на тему того, как твоему другу надо себя беречь, чтобы не дай боже.
- И ты сейчас меня посвятишь, в чем они конкретно должны проявляться, – прокомментировал Кантор, медленно проваливаясь в сон.
- Ты просто не оставляешь мне выбора! – грустно усмехнулся голос. – Когда Плакса вернется, не кричи на него и не рой копытом землю. Покажи, как ты ему рад. Хотя бы попробуй. О большем не прошу. Сам удивишься, насколько тебе самому легче будет.
На следующее утро Кантор не вспомнил ни внутреннего голоса, ни того, как оказался на койке в родной хижине зарытый с головой в одеяло. Единственное, что упорно крутилось у него в голове, это необходимость сказать Плаксе по его возвращению много всего хорошего. На этот раз не в переносном смысле.
На четвертый день отсутствия Пассионарио, Кантор клятвенно пообещал простить ему даже тот треклятый поцелуй, лишь бы вернулся. Естественно, его забыли уведомить о том, что любимый вождь и идеолог уже сутки как дома.
Лекарство от депрессии
Ближе к вечеру к Кантору пришел Амарго. Усталый от всего на свете, печальный и какой-то замученный. Присел скрипучий стул и заявил:
- Кантор, ты должен поговорить с Пассионарио.
- Не вопрос, – ответил Кантор, мысленно возблагодарив богов за то, что наставник явился не для очередного разноса, – О чем-то конкретном?
- Да не то что бы. С ним происходит что-то странное. Вернулся сам не свой…
- Что-что? – встрепенулся Кантор, нехорошо поглядев на товарища Амарго. – Когда это наш дорогой вождь изволил вернуться?
- Вчера, – Амарго удивился не меньше. – Ты не знал?
- А кто бы мне сказал, по-вашему, а? – рассердился Кантор, чуть не умирая от облегчения.
- Понятно, – наставник проигнорировал возмущение собеседника и продолжил развивать мысль. – Плохо дело, раз он даже не зашел к тебе.
- Плохо не это, а то, что я, по вашей милости, места себе не нахожу, ломая голову, что могло стрястись с этим придурком, а вы даже не соизволили мне сообщить, что он благополучно вернулся на базу!
Кантор с мрачным видом задымил сигарой.
- Извини, – просто ответил Амарго на справедливое, в общем-то, обвинение. – Я думал, что Пассионарио хоть иногда выходит из своего кабинета. И у него была масса времени, чтобы показаться тебе на глаза.
«Приехали, – подумал Кантор, выдыхая дым через нос, как рассерженный дракон, – у любимого идеолога, которого совершенно незаслуженно обидел нехороший товарищ Кантор, началась беспросветная депрессия! Очхорошо! Всыпать ему за такие представления…»
«Опять за свое! – прозвучало в голове. Кантору стало нехорошо. – Я тебе о чем давеча талдычил?»
- Чего замолчал? – поинтересовался Амарго, очень вовремя отвлекая Кантора от безрадостных мыслей о близком сумасшествии.
- Думаю, – брякнул тот.
- Это хорошо. Полезно. Если придумаешь вдруг, что делать с Пассионарио и его депрессией, сообщи. А лучше сразу действуй: что-то мне подсказывает, что справиться с этим можешь только ты.
- Да-да, конечно, – ехидно заметил Кантор, – Это ведь я его довел до жизни такой.
- Не умничай, – поморщился Амарго, тоже, видимо, вспомнив неприятный «разговор» четырехдневной давности. – Не ты один во всем виноват, а все понемногу, не исключая, кстати, и самого́ несчастного страдальца. Но теперь с ним можно говорить только по методу «пряника», иначе будет либо так же, либо еще хуже. И сделать это должен ты. – Амарго помолчал, поднимаясь и направляясь к выходу, потом добавил. – В конце концов, кто его лучше знает, я или ты? Живо помирись с братом! – И ушел, пока Кантор не успел ничего ответить.
Неприятно было признавать чужую правоту, что и говорить. То внутренний голос поет о доброте и взаимопонимании, то Амарго…
«Плакса такой, какой есть, раздолбай-эльф, и ничего тут не поделаешь, – размышлял Кантор по пути в рабочий кабинет вождя и идеолога. – Что, спрашивается, тут можно поделать, если его не вразумляет даже то, что от в ответе за целую партию, которая на него едва ли не молится! Ему, наверное, очень одиноко с тех пор, как они заварили всю эту кашу. Как тогда, когда он бродяжничал до встречи с Эль Драко. Вот ведь штука: тогда он был совсем один на весь мир и никому не нужен, теперь – окружен союзниками, которые без него никуда. А эффект все тот же – одиночество. Хотя бы что-то у нас есть общее, кроме прошлого».
Шаг навстречу
Когда Кантор подошел к хижине вождя и идеолога, все умные мысли синхронно покинули его бедную голову, будто сговорились. Плюнув в сердцах на все и вся, он решил действовать по обстоятельствам и постучал в дверь.
- Кто там? – послышался печальный голос.
«Вот это номер, – Кантор от удивления даже не сразу откликнулся. – А почему не «заходите», как обычно?»
- Я.
Пауза.
- Сейчас. Ключ найду…
Кантор с досадой отметил, что голос Пассионарио после его ответа стал еще печальнее. Раза эдак в два. Значит, Амарго не ошибся.
За дверью завозились, щелкнул замок и Кантор вошел в обитель мировой скорби. Сама мировая скорбь, пропустив гостя, снова заперла дверь и сунула ключ в карман.
- Присаживайся, – предложил Пассионарио, не глядя на Кантора. – Хочешь кофе?
- Давай.
Кантор занял стул рядом с окном. Понурый эльф налил горячего ароматного напитка из турки в две большие, явно не кофейные, чашки. Одну протянул Кантору, со второй забрался на свой табурет. С минуту оба молчали, изображая глубокую увлеченность процессом поглощения кофе, но время от времени посматривая друг на друга. Первым заговорил Кантор.
- Я только сегодня узнал, что ты вернулся.
Пассионарио пожал плечами:
- Извини. Я как-то не подумал, что тебе никто не сообщит. Надо было тебе лично сказать.
- Не мешало бы, – спокойно согласился Кантор.
«Эх, сейчас бы разъяснить этому недоумку, чего стоила мне его рассеянность! – подумал он. – Но не следует. Ведь дело-то наверняка не в ней».
- Куда тебя на этот раз занесло, что ты так долго пропадал? – Кантор решил говорить как можно более будничным тоном – на всякий случай, вдруг впечатлительный эльф опять на что-то разобидится.
- Странные вы какие-то. Что ты, что Амарго. Меня три дня не было, а вы оба как шелковые. Вопросы задаете – ни разу голос не повысили… Может, стоит почаще вас покидать?
- Я тебя сейчас побью, честное слово! – не удержался Кантор. От прежнего миролюбивого настроя не осталось и следа. – Ты хоть знаешь, как нас напугал?!
- Теперь я узнаю старого доброго Кантора, – вздохнул Плакса.
Когда Пассионарио становился таким вот серьезным и грустным, это всегда выбивало Кантора из колеи. Было в этом что-то неестественное. Хотелось встряхнуть его и сказать: «брось, все хорошо, улыбнись».
«Верно заметил, молодец, – тут же встрял настырный внутренний голос. – Нормальные люди так обычно и делают. Это только ты у нас панически боишься подпускать к себе близко кого бы то ни было. И тебе в голову не приходит, что кому-то в такие минуты бывает очень нужна поддержка».
«Отстань, – вяло отмахнулся Кантор, уже почти смирившись с существованием непрошеного советчика. – Без тебя знаю».
- Извини, – сказал он, твердо решив не давать злости опять все испортить. – Только не делай так никогда больше. Пожалуйста.
- Я не буду, – легко согласился Пассионарио. – Я все понял.
Кантор отхлебнул еще кофе, закурил. Помолчал немного.
- Что ты понял? – устало осведомился он.
- Ответственность, долг. Дисциплина.
- Ты это как, в теории понял? Или все-таки на практике собрался применить? Как-то с трудом верится.
- Ну и что? Реальное положение вещей никак не зависит от того, веришь ты там во что-то или нет. Это я тоже понял очень хорошо.
«Да зачем говорить все эти глупые, «добрые» слова?! Кому они сдались? Надо действовать, а не разглагольствовать на тему, кому кто нужен и как некоторые идиоты эльфийские этого не понимают!»
Кантор с силой вдавил недокуренную даже до половины сигару в пепельницу. Поднялся и кивнул на дверь:
- Пойдем!
- Куда? – озадаченно отозвался Пассионарио.
- Куда хочешь. Хоть на твою скалу! Возьмем выпивку и курево, разведем костер и будем всю ночь бездельничать и трепаться. Надоело прозябать в штабе, сил нет!
- Хорошо, – Пассионарио робко улыбнулся. – Пойдем на скалу, у меня там припрятано все необходимое, на двоих хватит. Ну, кроме водки, разве что, я ведь не пью…
- Тогда я бегаю к себе и захвачу парочку бутылок. А лучше троечку.
Кантор вернулся быстро, со свертком подмышкой. И усмешкой на лице, которую Пассионарио счел за попытку улыбнуться.
- Где ты их взял? Неужели под подушкой хранишь на черный день? – усмехнулся эльф.
- Места знать надо! – с важным видом заявил Кантор, перехватывая поклажу поудобнее, – Готов? Тогда пойдем.
Пассионарио подошел к товарищу.
- Хоть мимо своего любимого убежища ты не промахиваешься? – поддел Кантор горе-мага.
- Никогда! – гордо заявил приободрившийся эльф и повел ладонью в воздухе, создавая телепорт.
Перемирие
- Какой предусмотрительный, надо же! Как дело касается веселого времяпрепровождения, так у него все готово заранее!
Ночь была звездная, видимость отличная, и Кантор наблюдал, как Пассионарио вытаскивает из ниши в скале два больших одеяла. Неподалеку, ближе к краю уступа, прямо в кострище была навалена куча сухостоя вперемешку с дровами.
- Нет, правда, ты что, всегда заранее готовишь это место для следующего визита? Одеяла еще понятно, но неужели ты каждый раз дисциплинированно, – Кантор сделал явное ударение на это слово, – обновляешь запас дров?
- Кантор, я тебя обожаю! – Плакса стоял в обнимку с двумя свертками и сверху вниз – в кой-то веки – смотрел на сидящего на корточках Кантора. – Если ты не ругаешься, на чем свет стоит, то начинаешь издеваться!
Пассионарио кинул ему одно из одеял, а сам стал устраивать сидение из второго.
- Разумеется, у меня не всегда здесь такое изобилие. Эти запасы остались от подготовки к последней медитации, которая сорвалась из-за появления папы. У него тогда случился внеочередной приступ большой любви к собственному отпрыску, который продлился целых три дня! И все эти три дня он усиленно меня воспитывал и пытался учить магии. После папиного визита у меня трава только и осталась, которая здесь была припрятана. Всю изъял, хорошо, хоть Амарго не настучал, – вздохнул эльф.
- Он же сам не прочь употребить время от времени, – недопонял Кантор. – Почему тебе запрещает?
Эльф усмехнулся:
- Он не запрещает, он отбирает под предлогом запрета. А сам потом скуривает.
- Да, предприимчивый у тебя папаша, ничего не скажешь! – усмехнулся Кантор. – И ему польза, и тебе… меньше вреда хоть и не намного, – добавил он с укоризной, наблюдая за манипуляциями Пассионарио с маленьким мешочком, в мгновение ока распространившим сладковатый аромат своего содержимого, стоило только его развязать.
- Ты хоть не читай мне нотаций! – ответил эльф. – Между прочим, ты прекрасно знаешь, что пить я не могу. А поскольку ты намерен употребить сегодня на душу населения, мне ничего не остается, как курить. Иначе мы с тобой будем в разных кондициях и не достигнем взаимопонимания.
«Как это обычно и бывает», – тут же встрял в мысли Кантора неугомонный внутренний голос. Но был злостно проигнорирован.
- Займемся костром или сначала выпьем? То есть выпью…
- А? – Плакса оторвался от почти свернутого косяка.
- Так, понятно…
Кантор распаковал сверток, добыл оттуда стакан и первую бутылку водки.
- Ты закуску не забыл? – поинтересовался Пассионарио, вертя в руке самокрутку.
- За кого ты меня принимаешь? – откликнулся Кантор и продемонстрировал сверточек поменьше. – Взял на кухне у Ламаллы. И за что она меня так любит?
- Она всех любит! Меня тоже постоянно пичкает, считает, что я не доедаю. Как только видит, всплескивает руками и громко удивляется, как меня при ходьбе не сносит ветром.
- Добрая женщина. Ну что, твое здоровье!..
Разговор пошел сразу же и без напряга, к удивлению обоих собеседников. Говорили о партийных делах, об общих, опять таки партийных, знакомых, травили байки и анекдоты, Пассионарио рассказывал о своих последних успехах в магии. Вслух вспоминать о прошлом остерегались, обсуждать неприятности последних дней – не хотелось. Оказалось, что болтать ни о чем в компании друг друга, ужасно приятно и легко, пожалуй, именно этого не хватало обоим в последнее время. Да, пожалуй.
Разговор по душам
Было далеко за полночь, когда начали заканчиваться дрова, и еще дальше – когда это заметили непосредственные участники пьянки на скале. Костер догорал, выбрасывая в небо последние яркие искры.
- Как ты думаешь, Плакса, мы замерзнем здесь без костра? – требовательно вопросил Кантор. Хоть речь его и оставалась пока достаточно связной, все же приговоренные за ночь две с половиною бутылки водки давали о себе знать: Кантор полулежал на одеяле, вытянув ноги к костру.
- Я все думаю… – невпопад высказался товарищ Пассионарио, для которого выкуренная «зелень» тоже не прошла даром, и, проигнорировав ехидное канторовское «что, правда, что ли?», продолжил мысль: – Твои сапоги успеют загореться до того, как погаснет костер, или все-таки нет?
Кантор проследил взгляд товарища, оценил обстановку и сообщил:
- Не-а! Не успеют!
- А я думаю, успеют, – возразил Плакса, пытаясь приподняться из положения лежа, чтобы получше разглядеть диспозицию у костра.
- Ерунда! – возмутился Кантор, обиженный клеветой на надежность его сапог, сомнениями в его правоте и одни боги знают, чем еще. – За своими бы следил!
Плакса недоуменно посмотрел на свою обувь. Она находилась в локтях в полутора от костра.
- Зачем это? – вопросил он, снова поворачиваясь к Кантору. – Вон они как… Ой, смотри, как красииииво… – и указал пальцем куда-то в область колен собутыльника.
По всей видимости, товарищ укурок наблюдал следующую сцену в замедленном зеленым дурманом темпе: шальная искра, отскочив от тлеющих головешек, плавно пролетев по дуге, опустилась на закапанное водкой одеяло Кантора.
Разумеется, оно тут же загорелось.
- Мать твою! – Кантор резво подхватился с места, инстинктивно отпрыгнув подальше, и только потом спохватился: – Туши его!.. Да не водкой, придурок!!!
Плакса застыл на месте с бутылкой в руке. Но плеснуть успел. Огонь на одеяле с шипением потух.
Плакса обиженно посмотрел на Кантора:
- Это вода! Простая родниковая вода! Мне здесь иногда еще и пить хочется, знаешь ли! – и швырнул пустую бутылку со скалы мимо Кантора. – Самый умный! – зло прошипел эльф, готовый вот-вот заплакать. – Сиди теперь на дырявом мокром одеяле!
Кантор понял, что облажался по крупному.
- Я не знал, что у нас есть что-то, кроме водки, – сказал он, подходя ближе и присаживаясь рядом с расстроенным Пассионарио на корточки, – Не обижайся на ерунду.
Эльф мрачно покосился на Кантора. Тот едва подавил желание рассмеяться, не успев даже удивиться самому такому желанию, – настолько это чудо природы забавно сердилось по укурке.
- Да? На ерунду? – ответил Пассионарио. Потом вздохнул. – Ну, наверное.
«Чччерт, я пьян!» – осенило вдруг Кантора. Внутренний голос, как ни странно, безмолвствовал. Запас колкостей у него иссяк, что ли?..
Кантор уселся поудобнее и обнял Плаксу за плечи. Тот вздрогнул.
- Послушай! Давай на чистоту, – Кантор собрался с мыслями и выдохнул. – Ты считаешь, что мое отношение к тебе изменилось с… тех пор?
- Твое отношение с тех пор изменилось ко всему на свете, это ясно и это совершенно логично, – ответил Пассионарио, не глядя на Кантора.
«Вот так вот, дорогой товарищ…»
- Верно, это логично, – сказал он после паузы. – Но неправильно.
Плакса вопросительно посмотрел на Кантора.
- Да, это совершенно неправильно, – продолжал он, глядя на догорающий костер. – Я мог измениться как угодно. И ты тоже. Но мы не должны были перестать быть друзьями.
Кантор почувствовал, как Плакса чуть-чуть сгорбился и втянул голову в плечи. Он всегда так делал, когда ему было грустно или не по себе. Всегда, сколько Кантор его знал.
- Позволить этому случиться было моей ошибкой, – сказал он. Говорить было очень трудно. Но не говорить, как ни странно, еще труднее.
- Самой главной твоей ошибкой было то, что ты никак не мог понять, что у тебя остались друзья, которым ты нужен такой, какой есть, – сказал Пассионарио. – Поэтому ты решил, что тебе тоже не нужны друзья.
- Все оказалось очень глупо и очень просто… От тебя я, что ли, кретинизмом заразился?
- Чтооо? – возмутился эльф и дернулся сбросить руку Кантора с плеча. Но тот только крепче его стиснул.
- Не дури, Плакса, и не цепляйся к словам! Я вовсе не считаю тебя глупым, как тебе почему-то стрельнуло в голову. Если бы это была правда, я бы не связался с тобой еще тогда. Даже такой я, каким тогда был… И вообще, – продолжил он торопливо, будто боялся не успеть сказать самое важное до того, как алкоголь окончательно унесет его сознание в заоблачные дали. Внутренний голос потрясенно молчал. – Усвой, наконец, что я не стал относиться к тебе хуже ни на вот столько! И моя привязанность никуда не делась. Просто, кажется, я разучился ее проявлять тогда, когда это нужно. Эй!
Кантор потряс Пассионарио за плечо, и тот повернулся к нему. Глаза были удивленные, а улыбка – счастливая.
- Усек? – строго вопросил Кантор.
Плакса кивнул, видимо, не находя слов.
- С ума сойти… – пробормотал Кантор, глядя на него.
- Значит, ты тоже усек, что ты мне нужен, наставник, мать твою? – спросил Плакса.
- Главное об этом с утра вспомнить, а то я ж себя знаю…
- Я тебя тоже знаю! Только попробуй забыть! – возмутился Пассионарио. – А то мне придется завтра с больной головой тебе все это пересказывать, – с ужасом в голосе добавил он.
- О пощаде в таком случае можешь даже не просить – заставлю пересказать все до последнего слова!
- Какой ты жестокий! Где там мой косяк?..
Пока Пассионарио шарил вокруг в поисках непонятно куда сгинувшей самокрутки, Кантор растянулся на одеяле и мгновенно заснул.
- Ну вот, – сказал эльф, глядя на это безобразие и прикуривая. – На мокром одеяле спать придется мне.
Но заснул он совершенно счастливым и видел только хорошие сны.
Утро добрым не бывает
- Плакса, зачем ты меня поцеловал?..
Эту фразу Кантор произнес, едва проснувшись, не успев даже открыть глаза и вспомнить, где находится. Похмелья не было, и он находил это несколько странным, ведь прекрасно помнил, что всю ночь пил. Да, с Плаксой, не его скале. Ах, вот почему здесь так жестко и так дует. И, раз уж на то пошло, вот кто дрожит тут под боком… Разбудил, зараза!
Кантор открыл глаза и увидел небо – безоблачное, все еще темное, а на востоке – алое. Рискнул опустить глаза, чтобы иметь возможность оценить оперативную обстановку в непосредственной близости от собственного бренного тела. Голова все-таки закружилась. Что ж, могло быть и хуже. Гораздо хуже, как, например, тогда, в Поморье, в первый день года… Ой, бля!..
Кантор отогнал непрошеные мысли и сфокусировал взгляд на макушке Пассионарио. Оказалось, что это чудо дрыхнет на канторовском плече и, цепляясь рукой за ворот его же рубашки, пытается согреться. Не удивительно, что у него не получается: одеяло-то валяется далековато. И как он умудрился? Укрыть бы его да еще поспать, так ведь фиг получится, не растолкав при этом. Придется будить.
- Плакса? – позвал Кантор.
Никакой реакции. Кантор осторожно потряс спящего эльфа за плечо. Тот же эффект.
- Сейчас стряхну ведь! Ударишься.
- Ууууу, – пробурчал в ответ Пассионарио, устраиваясь поудобнее.
- Ладно, сам напросился…
Кантор перешел к решительным мерам: поднялся, с трудом превозмогая головокружение. Пассионарио, не просыпаясь, сполз на голый камень. Кантор обхватил голову руками, проклиная на чем свет стоит вертящуюся землю. «Дрыхнет, сволочь! – подумал он с завистью. – А вот я-то теперь не засну…»
- Репетицию проспишь, лентяй!!!
- Плевааать, – пробормотал Плакса, пытаясь нащупать одеяло, – Маэстро, отстань, а?..
- Что?! – Кантор едва не потерял дар речи от такой наглости. – Ты как со мной разговариваешь, хамье?
Пассионарио мгновенно открыл глаза и уставился на возмущенного товарища.
- Кантор, ты чего разоряешься?
- Как это чего? Разбудил меня, а сам спишь тут без задних ног. Да еще и маэстро грубишь, голодранец неблагодарный!
Пассионарио сел, зевнул и потер глаза:
- Да ладно тебе… Не порть такое замечательное утро!
Кантор ушам своим не поверил:
- Замечательное?! Плакса, скажи честно, ты издеваешься?
- Нет, – заявил этот наглец и еще и потянулся! – Мне правда хорошо.
- Дурь, что ли, еще не выветрилась? – проворчал Кантор, злой на все на свете.
- Не знаю, вроде должна была уже… – озадачился Пассионарио, – Что ж так холодно-то, а?
Эльф – довольный, гад! – перебрался на одеяло, дотянулся до второго и тщательно в него закутался.
- Ты не замерз? – поинтересовался он.
- А? Нет…
- О чем думаешь?
- Я у тебя что-то спросить хотел… – ответил Кантор задумчиво. – Только что?
- Я-то откуда знаю?
- А! Вот что! Плакса, я этот вопрос уже неделю пытаюсь тебе задать! Какого рожна ты меня поцеловал?!
Плакса явственно сбледнул с лица:
- К-когда?
- Тогда! Когда я вернулся из Галланта, а ты нажрался, как сволочь!
- Ну ты спросил! – от облегчения Пассионарио едва не рассмеялся. – Сам же на свой вопрос только что ответил: пьян я был!
- Неужели? – не отставал Кантор. – Ты когда пьешь, ко всем с нежностями кидаешься?
- Нет, конечно.
- Ну и?
Плакса сдался:
- Я вспомнил, как ты меня по пьяни целоваться учил…
Кантор чуть не потерял равновесие, благо сидел.
- Это когда?
- Ну, то есть, маэстро… Давно еще. Мы тогда укушались вместе, потом ко мне еще сила вернулась.
- Там еще и Азиль была? – ужаснулся Кантор.
И ведь было, он вспомнил. Он всегда вспоминал любую попойку, если ему начинали рассказывать.
- Нет, – поспешил утешить несчастного Плакса. – Азиль была потом. Она еще помогала тащить твою бессознательную тушку до кровати.
Кантор смотрел в одну точку и вспоминал все по порядку. Ну, Эль Драко!..
- Мне нужно пиво, – только и сказал он.
- Давай я схожу? – тихо предложил Пассионарио, но Кантор его перебил:
- Нет, ладно Эль Драко, но ты-то какого?! Ко мне!.. – похоже, он наконец смог преобразовать в словесную форму обуревавшие его, не самые приятные, эмоции.
Но когда он посмотрел на приунывшего Пассионарио, весь праведный гнев куда-то делся. Осталось только головокружение.
- Знаешь, – сказал эльф, – я с этим трижды долбанным патологическим опьянением сам не знаю, чего от меня можно ожидать.
- Проехали, – устало выдохнул Кантор и улегся, положив голову к Плаксе на колени.
И тут же почувствовал, как внутренний голос явно собирается что-то вякнуть. «Заткнись, а? – опередил его Кантор. – Не до тебя сейчас».
- А наутро ты бегал счастливый и каждому столбу сообщал, что к тебе вернулась Сила, – вспомнил Кантор, закрывая глаза.
- Точно.
- А потом ушел.
- Да, – эльф приложил холодные ладони к вискам похмельного страдальца.
- Никогда тебе этого не прощу…
- Ты уж определись! – усмехнулся Пассионарио. – Раньше ты не хотел прощать меня за то, что я напросился к тебе в ученики.
- Нет. Я говорил, что не прощу тебе твое колдовство, когда ты эманировал сострадание.
Некоторое время оба молчали. Плакса вспоминал, какую хилую на самом деле он тогда выдал эманацию, Кантор – так и не смог вспомнить, это в тот день ему всучили в лавке блокирующий амулет вместо обычной побрякушки для Роллин, или на следующий?
- Будешь еще спать? – прервал его размышления голос Пассионарио.
- Какое там спать! Телепортируйся-ка лучше за пивом. Потеряешься – найду и прикончу!
- Ну что ты, – рассмеялся эльф. – Потеряться и оставить умирающего без пива товарища одного? Никогда! Давай сползай с моих коленей!
- Нет уж, – пробормотал Кантор, поднимаясь, – давай вместе на базу. Там есть мягкая койка, и нет ветра. А здесь скоро еще и солнце палить будет…
Пассионарио кивнул, наколдовал телепорт и оба исчезли в сером облачке. Чтобы снова вернуться сюда через некоторое время и опять провести всю ночь у костра за разговорами, выпивкой и куревом. Иногда Пассионарио брал с собой гитару. Иногда – Кантор был не против послушать что-нибудь из собственного репертуара в исполнении ученика. А потом наутро Плакса рассказывал Кантору, что он, пьяный до безобразия, радостно ему подпевал. Тот хватался за голову, ужасался и объяснял, что это подпевал не он, а пара-тройка кварт водки, которые он вчера уговорил.
Так, или почти что так, продолжалось довольно долго. А потом Пассионарио заметил, что у Кантора скачет искра.
Как и обещал, не взыщите.
Название: Четыре секунды
Автор: Тангорн
Бета: Кантор
Рейтинг: PG
Дисклеймер: все персонажи принадлежат О. Панкеевой
Предупреждение: маленький намек на слэш
Go!Четыре секунды
Кантор застал любимого вождя пьяным в хлам и, судя по витавшим в «личном кабинете» Пассионарио ароматам, еще и обкуренным.
- Настааавник! Вернулся! – радостно поприветствовал гостя эльф, порываясь лихо спрыгнуть со стола.
Лихо, по понятным причинам, не получилось, и Кантору пришлось подсуетиться и поймать падающего товарища за ворот рубашки.
- Ты что такое творишь, а? – вопросил Диего, чуть ли не потрясая эльфом в воздухе.
- Пью! – весело отозвался Пассионарио, тщетно пытаясь освободиться, – а твой экррр… ррр… амулет все еще при тебе?
- Конечно, а тебе-то нахрена? И не уходи от темы! – Кантор отпустил воротник и потряс эльфа за плечи. – Что-то случилось? Опять что-то видел?.. Эй! Ты что делаешь?
Но любимый вождь и идеолог, похоже, даже не слышал возмущений товарища и прекратил странные манипуляции с верхними пуговицами его рубашки только когда получил по рукам.
- И правда на месте, – огорченно констатировал Пассионарио, потирая ушибленные пальцы.
Кантор понял, что надо менять тактику. И перешел к так нелюбимым им монотонным уговорам.
- Послушай, – начал он, снова положив руки эльфу на плечи, но уже не пытаясь вытрясти из него душу. – Скажи мне, что случилось?
Невменяемый вождь поднял глаза на Кантора и смущенно улыбнулся:
- Ничего, – заверил он, – просто скучал.
- Это в штабе-то? Тебе здесь заняться нечем? – посуровел бывший наставник непутевого эльфа, но вовремя спохватился и вернулся к прежнему тону. – Точно больше ничего не произошло? Плакса, если…
- Маээээстро! – просиял эльф, повис на шее у Кантора и поцеловал его.
Да так, что отцепить его удалось только секунды через четыре.
- Ты охренел, извращенец?! – ничего уже не понимающий Кантор не столько оттолкнул Пассионарио, сколько отпрыгнул сам.
Эльф приземлился на пятую точку и ничего не ответил. Не успел: в комнату, привлеченный шумом, вошел сам товарищ Амарго.
- Что здесь происходит? – спокойно осведомился он.
Ох не просто ему далось это спокойствие…
Кантор набрал было воздуха, чтобы доложить о недопустимом поведении вождя и идеолога, но… Мысленно представив, как он вот прямо сейчас говорит Амарго, что Пассионарио полез к нему целоваться и преуспел…
- Сами смотрите, – мрачно кивнул он на уже поднявшегося эльфа, которого, судя по счастливому выражению лица, не смущало ни присутствие Амарго, ни собственное безобразное поведение по отношению к Кантору.
И вышел из кабинета подальше от готовой разразиться грозы и невменяемого предводителя заодно. Ибо неизвестно еще, что хуже…
Пообещав себе разобраться с коварным Пассионарио, когда тот протрезвеет, Кантор успокоился. Однако так и не решился в последствии заговорить на эту тему. Оба сделали вид, что ничего не произошло, хотя эльф, возможно, даже ничего и не помнил. Только непонятно было, отчего он некоторое время после той пьянки ходил такой печальный. То ли Амарго устроил на этот раз действительно нехилый разнос, то ли перед Кантором стыдно было.
Ему, конечно, не приходило в голову, что Плакса все никак не может смириться с тем, что это длилось всего четыре секунды.
Кошмар
Однажды Кантору приснился сон, после которого он очнулся в холодном поту. И ничего такого кошмарного, казалось бы, в том сне не было – никто никого не убивал и даже не калечил. Все дело было в том, что приснился Кантору тот самый злосчастный поцелуй, которым «наградил» его пьяный Пассионарио.
Только во сне почему-то все было немного иначе. То ли Плакса был трезвый, то ли Кантор был пьяный… Одним словом – кошмар!
Больше всего Кантора бесил не столько сам недавний инцидент, сколько то, что он не дает ему покоя. Вроде бы замяли-забыли, но после этого сна… Да, последовал еще один. После третьего кошмара (кажется, в нем главные действующие лица умудрились попасться на глаза товарищу Амарго в такой вот пикантный момент) обладатель стальных нервов Кантор не выдержал. И отправился с утра пораньше разыскивать любимого вождя, чтоб ему пусто было.
Пассионарио нашелся в своем рабочем кабинете занятый бренчанием на гитаре. На счастье, он был трезв, как стекло, и измененного состояния сознания, вроде как, в ближайшее время достигнуть не собирался. Обменявшись приветствиями с Плаксой, Кантор затворил дверь поплотнее и с мрачным видом сообщил, что им нужно поговорить. Эльф аккуратно отложил гитару и притих, как будто даже незаметнее стал. Знает, гад, о чем речь пойдет!..
- Скажи-ка мне вот что, – решительно начал допрос Кантор, глядя в упор на Пассионарио, который нервно ерзал на своем табурете, – ты помнишь, что делал в тот вечер, когда я вернулся из Галланта?
- Ах ты об этом!! – облегченно рассмеялся эльф, – Помню конечно! – и тут же прикусил язык, осознав что сболтнул не то.
- Так, стоп, а ты о чем думал? – конечно же, Кантор не мог не прицепиться!
- Да перепутал я тут кое-что… - попытался выкрутиться Плакса, уже понимая, что это бесполезно.
- Ну-ка, ну-ка..! – Кантор сложил руки на груди, демонстрируя всю серьезность намерений. – Рассказывай! Но только правду!
Пассионарио раскололся быстро и почти безболезненно. Даже поприбавил парочку страшных подробностей, надеясь, что впечатленный Кантор забудет о том вопросе, с которым пришел изначально. Выяснилось, что всеми любимый отважный предводитель повстанцев, не жалеющий ради дела партии собственного здоровья и самое жизни, опять чуть не свернул себе шею во время очередного приключения. В дежурный раз промахнувшись при телепортации, горе-маг очутился, как ему показалось, на какой-то правительственной базе. (На этих словах Кантор молча опустился на стул и принялся искать сигары по карманам.) По крайней мере, товарищей, оперативно скрутивших Пассионарио на выходе из телепорта, было легко идентифицировать как военных по соответствующей форме. Некоторое время ребята на чистом мистралийском, громко и не стесняясь в выражениях спорили, что делать со свалившимся на их головы магом. Пленный эльф не стал дожидаться, пока кто-нибудь догадается притащить полиарг, и попытался вырваться. Проще простого – огненные дорожки еще никто не отменял! Правда прижатым лицом к полу с выкрученными за спиной руками колдовать было неудобно: огонь попортил Плаксе рубашку и подпалил спину и предплечья. (Кантор выругался. Затянулся.) Второй телепорт получился лучше – Пассионарио, на котором все еще тлели остатки рубашки, очутился прямиком в кабинете Амарго, который как раз беседовал с папой Хоулианом. Нетрудно догадаться, что разнос маг-недоучка получил знатный – и от наставника, и от родителя.
- А папочка еще и полиаргом мне грозил, – пожаловался Плакса и замолчал, готовясь стоически выслушать все, что Кантор сочтет нужным ему сказать.
- Бедненький, – ядовитенько прокомментировал он последнее заявление вождя и идеолога, закуривая вторую сигару. – Злой папуля хочет лишить ребеночка любимого развлечения!
Пассионарио только открыл рот, чтобы огрызнуться, но тут Кантор взорвался:
- Да сколько можно уже повторять тебе одно и то же! И хоть бы что-нибудь задерживалось в твоей пустой башке дольше пары ударов сердца! Ведь все вылетает сразу же после сакраментальной фразы «я больше не буду»!..
Дальше началась непечатная часть тирады. Плакса, которому не удавалось вставить ни словечка, то краснел, то бледнел, то от обиды, то от злости, и, выбрав момент, когда Кантор переводил дыхание, выпалил:
- Если вы все такие умные, могли бы помочь найти наставника, а не запрещать мне магией заниматься! Хотя о чем я?! Кого интересует мнение будущей марионетки на троне!..
Кантор воздел очи горе:
- Нет ну послал же бог вождя-придурка, а! Нас жизнь твоя бесценная волнует, как ты не поймешь?! Да будь у меня что-нибудь полиарговое, я бы лично сейчас на тебя нацепил с превеликим удовольствием!
Плакса аж со стула спрыгнул:
- Что?! Да ты!.. Да как ты смеешь! – глаза эльфа предательски заблестели. – Друг называется! – и демонстративно отвернувшись, начал создавать телепорт.
Кантор рванул к нему, но не успел. Оставалось только зло и бессильно выругаться и отправиться восвояси. Вернее – к Амарго. Доложить, что Пассионарио, трижды обматеренный сегодня близкими людьми, изволил сбежать телепортом. В лучшем случае – сидит на своей скале и рыдает. А вот о худшем лучше вообще не думать…
Нет, в самом деле, не собирается же он все бросить? Вернется, никуда не денется… Да где ж его теперь искать-то, а?!
Больше Кантор не видел во сне того кошмара. Теперь ему снились другие.
Разговор с самим собой
Разумеется, он вернулся. Через три дня. С мутными глазами, в оборванной одежде, заляпанной подозрительными бурыми пятнами, и распространяющий явственный аромат травки.
Конечно, вернулся. А куда ему еще было пойти? Его больше нигде не ждали, да и ему больше никто не был нужен. Только вот как-то плохо совпадали нужные и ждущие. Или это просто зеленый дурман еще не рассеялся?..
Сразу по возвращению Пассионарио честно показался на глаза Амарго. Тот привстал из-за своего рабочего стола с явным намерением выплеснуть все накопившееся за три дня нервов и таблеток, но так ничего и не сказал, впечатленный совершенно равнодушным взглядом воспитанника гораздо больше, чем его внешним видом. Эльф молча развернулся, преспокойно вышел из кабинета и направился к себе.
- Интересно, – сказал ему в след наставник, тяжело опускаясь в кресло, – почему именно я? Неужели я хоть отдаленно похож на человека, который может хорошо воспитать эльфа? Да еще в таких условиях…
У себя в хижине Пассионарио запер дверь на ключ, мимоходом подумав, что ее все равно вынесут, если понадобится. Теперь отмыться бы, переодеться в чистое, выспаться. И заняться тем, ради чего вернулся – быть вождем, вдохновителем, символом… Интересно, неужели никто не удивлен таким положением дел? Ну, кроме Гаэтано, конечно, которому как серпом ниже пояса тот факт, что им командует какой-то малолетний выскочка без роду и племени. А рядовые? Интересно, а если бы я не был эмпатом, как бы все получилось?..
За невеселыми размышлениями Пассионарио не заметил, как заснул, свернувшись на кровати, на которую сел, собираясь снять сапоги.
* * *
Вечером того дня, когда исчез Пассионарио, Кантор методично напивался в теплой компании Рико и Эспады. Разнос, полученный от товарища Амарго и заодно Хоулиана, ни к чему другому побудить его и не мог.
Папаша и наставник пропавшего эльфа с огромным энтузиазмом переложили вину за случившееся целиком на Кантора. И без того, кстати, злого. Так что большую часть разговора троица громко и выразительно высказывала друг другу претензии. Слышал бы Пассионарио – утонул бы в слезах умиления и вернулся бы незамедлительно к любящим близким. Потому что по суммарным итогам речи создавалось впечатление, что каждый присутствующий считает Плаксу невинным созданием, которого незаслуженно обидел негодяй оппонент (Кантор, Амарго, ненужное зачеркнуть). В итоге этого осмысленного и продуктивного разговора, Кантор вылетел из кабинета начальства, хлопнув дверью…
Но все случившееся в тот день показалось пьяному товарищу Кантору мелочами жизни по сравнению с тем, что происходило с ним последние пять минут. Он даже заметил, что собутыльники как-то нехорошо косятся в его сторону.
Кантор разговаривал сам с собой. Нет, не вслух, конечно, но, судя по изумленным лицам Рико и Эспады, это как-то отражалось на его мимике. Еще бы! Ощущение было такое, словно действительно полноценно общаешься с каким-то чужим человеком. И в то же время с самим собой. «Это внутренний голос, – блеснула сквозь пьяный угар разумная мысль. – Или белая горячка…»
- Сам ты белая горячка! – возмутился голос. – Я последняя толика здравого смысла, оставшаяся в твоей пустой башке!
- Что-то непохоже… – проворчал в ответ владелец «пустой башки».
- Сидишь здесь, пьешь… Эх, ничему тебя жизнь не учит!
- Ты мне еще лекции о вреде пьянства читать будешь! Ну точно белая горячка.
Кантор воздохнул. Потом вздрогнул – ему показалось, что вздыхать ему вовсе не хотелось. Вернее, вовсе не ему…
- Думаешь, он вернется?
- А куда он денется! – Кантор начал сердиться.
- Ну разумеется никуда! Вы его так хорошо взяли в оборот, что куда теперь деваться? Вот и помыкаете, как хотите…
- Не по адресу претензии. Все вопросы по поводу партии и места в ней товарища Пассионарио – к Амарго.
Голос, казалось, призадумался. Кантор, наивно решив, что наконец отвязался от непонятной напасти, снова наполнил стакан. И чуть не подавился услышав:
- А ты, конечно, весь в белом!
- Заткнись, мать твою!
- В кого ты превратился, посмотри! Ты ведь раньше так никогда с ним не ссорился!
- Значит, давно пора было.
- Гениально! А с какой это стати? В чем он перед тобой-то виноват?
- Да, блин, ни в чем! Только встревает вечно во что-нибудь, а мне расхлебывай, будто своих проблем мало!
Внутренний голос усмехнулся, отчего Кантор едва не озверел:
- Чего ржешь, сволочь?
- А того. Можно подумать, ты его из каждой переделки лично вытаскивал!
- Я не об этом, идиот!
- А о чем же?
- О том! Я же не просто так на него наорал! Я как представлю, что с ним может случится...
- Кажется, я слышу разумные речи! – повеселел голос. – Только вот не хватает кое-чего важного.
- Не умничай, а!
- А ты мне рот не затыкай! С кем ты еще об этом поговорить можешь? С Амарго? Или, может быть, с Хоулианом?
«Ну точно, тихо сам с собою… – с тоской подумал Кантор. – Издеваться любит так же, как я».
- Слушай, ну что ты мне сейчас-то можешь присоветовать? Где кретина этого искать?
- Разбежался! – обиделся голос. – Я подозреваю, Плакса сам не знает, где его искать…
- Да на своей скале он, наверное, – ответил Кантор, опуская голову на стол. Собутыльники не заметили – продолжали общаться между собой, почитая Кантора уже в дровах. – Рыдает там и курит свою ненаглядную дурь.
- Почему рыдает?
- Ты что, не знаешь, за что его Плаксой прозвали?
- Ну и что? Он же не рыдал после разговора с Амарго и папашей
- И ты туда же! – зло прошипел Кантор. – Как вы меня достали! Ну почему все думают, что это я один во всем виноват.
- Не во всем, – «утешил» внутренний голос. – Но благодаря тебе Плакса считает, что лучший друг его предал.
- Охренеть! Ты откуда такой пафосный выкопался?
- Н-ну… – замялся голос к злорадному удовольствию Кантора. – Громковато сказано, ты прав. Возможно, он просто утвердился в мысли, что ты его ни во что не ставишь и не ценишь как личность.
- Это потому, – наставительно изрек пьяный страдалец, – что Плакса – дурак!
- Нет, дорогой товарищ. Это потому, что дурак ты. Потому, что только дурак не в состоянии понять, что дружба и забота должны проявляться не в постоянном давлении на психику на тему того, как твоему другу надо себя беречь, чтобы не дай боже.
- И ты сейчас меня посвятишь, в чем они конкретно должны проявляться, – прокомментировал Кантор, медленно проваливаясь в сон.
- Ты просто не оставляешь мне выбора! – грустно усмехнулся голос. – Когда Плакса вернется, не кричи на него и не рой копытом землю. Покажи, как ты ему рад. Хотя бы попробуй. О большем не прошу. Сам удивишься, насколько тебе самому легче будет.
На следующее утро Кантор не вспомнил ни внутреннего голоса, ни того, как оказался на койке в родной хижине зарытый с головой в одеяло. Единственное, что упорно крутилось у него в голове, это необходимость сказать Плаксе по его возвращению много всего хорошего. На этот раз не в переносном смысле.
На четвертый день отсутствия Пассионарио, Кантор клятвенно пообещал простить ему даже тот треклятый поцелуй, лишь бы вернулся. Естественно, его забыли уведомить о том, что любимый вождь и идеолог уже сутки как дома.
Лекарство от депрессии
Ближе к вечеру к Кантору пришел Амарго. Усталый от всего на свете, печальный и какой-то замученный. Присел скрипучий стул и заявил:
- Кантор, ты должен поговорить с Пассионарио.
- Не вопрос, – ответил Кантор, мысленно возблагодарив богов за то, что наставник явился не для очередного разноса, – О чем-то конкретном?
- Да не то что бы. С ним происходит что-то странное. Вернулся сам не свой…
- Что-что? – встрепенулся Кантор, нехорошо поглядев на товарища Амарго. – Когда это наш дорогой вождь изволил вернуться?
- Вчера, – Амарго удивился не меньше. – Ты не знал?
- А кто бы мне сказал, по-вашему, а? – рассердился Кантор, чуть не умирая от облегчения.
- Понятно, – наставник проигнорировал возмущение собеседника и продолжил развивать мысль. – Плохо дело, раз он даже не зашел к тебе.
- Плохо не это, а то, что я, по вашей милости, места себе не нахожу, ломая голову, что могло стрястись с этим придурком, а вы даже не соизволили мне сообщить, что он благополучно вернулся на базу!
Кантор с мрачным видом задымил сигарой.
- Извини, – просто ответил Амарго на справедливое, в общем-то, обвинение. – Я думал, что Пассионарио хоть иногда выходит из своего кабинета. И у него была масса времени, чтобы показаться тебе на глаза.
«Приехали, – подумал Кантор, выдыхая дым через нос, как рассерженный дракон, – у любимого идеолога, которого совершенно незаслуженно обидел нехороший товарищ Кантор, началась беспросветная депрессия! Очхорошо! Всыпать ему за такие представления…»
«Опять за свое! – прозвучало в голове. Кантору стало нехорошо. – Я тебе о чем давеча талдычил?»
- Чего замолчал? – поинтересовался Амарго, очень вовремя отвлекая Кантора от безрадостных мыслей о близком сумасшествии.
- Думаю, – брякнул тот.
- Это хорошо. Полезно. Если придумаешь вдруг, что делать с Пассионарио и его депрессией, сообщи. А лучше сразу действуй: что-то мне подсказывает, что справиться с этим можешь только ты.
- Да-да, конечно, – ехидно заметил Кантор, – Это ведь я его довел до жизни такой.
- Не умничай, – поморщился Амарго, тоже, видимо, вспомнив неприятный «разговор» четырехдневной давности. – Не ты один во всем виноват, а все понемногу, не исключая, кстати, и самого́ несчастного страдальца. Но теперь с ним можно говорить только по методу «пряника», иначе будет либо так же, либо еще хуже. И сделать это должен ты. – Амарго помолчал, поднимаясь и направляясь к выходу, потом добавил. – В конце концов, кто его лучше знает, я или ты? Живо помирись с братом! – И ушел, пока Кантор не успел ничего ответить.
Неприятно было признавать чужую правоту, что и говорить. То внутренний голос поет о доброте и взаимопонимании, то Амарго…
«Плакса такой, какой есть, раздолбай-эльф, и ничего тут не поделаешь, – размышлял Кантор по пути в рабочий кабинет вождя и идеолога. – Что, спрашивается, тут можно поделать, если его не вразумляет даже то, что от в ответе за целую партию, которая на него едва ли не молится! Ему, наверное, очень одиноко с тех пор, как они заварили всю эту кашу. Как тогда, когда он бродяжничал до встречи с Эль Драко. Вот ведь штука: тогда он был совсем один на весь мир и никому не нужен, теперь – окружен союзниками, которые без него никуда. А эффект все тот же – одиночество. Хотя бы что-то у нас есть общее, кроме прошлого».
Шаг навстречу
Когда Кантор подошел к хижине вождя и идеолога, все умные мысли синхронно покинули его бедную голову, будто сговорились. Плюнув в сердцах на все и вся, он решил действовать по обстоятельствам и постучал в дверь.
- Кто там? – послышался печальный голос.
«Вот это номер, – Кантор от удивления даже не сразу откликнулся. – А почему не «заходите», как обычно?»
- Я.
Пауза.
- Сейчас. Ключ найду…
Кантор с досадой отметил, что голос Пассионарио после его ответа стал еще печальнее. Раза эдак в два. Значит, Амарго не ошибся.
За дверью завозились, щелкнул замок и Кантор вошел в обитель мировой скорби. Сама мировая скорбь, пропустив гостя, снова заперла дверь и сунула ключ в карман.
- Присаживайся, – предложил Пассионарио, не глядя на Кантора. – Хочешь кофе?
- Давай.
Кантор занял стул рядом с окном. Понурый эльф налил горячего ароматного напитка из турки в две большие, явно не кофейные, чашки. Одну протянул Кантору, со второй забрался на свой табурет. С минуту оба молчали, изображая глубокую увлеченность процессом поглощения кофе, но время от времени посматривая друг на друга. Первым заговорил Кантор.
- Я только сегодня узнал, что ты вернулся.
Пассионарио пожал плечами:
- Извини. Я как-то не подумал, что тебе никто не сообщит. Надо было тебе лично сказать.
- Не мешало бы, – спокойно согласился Кантор.
«Эх, сейчас бы разъяснить этому недоумку, чего стоила мне его рассеянность! – подумал он. – Но не следует. Ведь дело-то наверняка не в ней».
- Куда тебя на этот раз занесло, что ты так долго пропадал? – Кантор решил говорить как можно более будничным тоном – на всякий случай, вдруг впечатлительный эльф опять на что-то разобидится.
- Странные вы какие-то. Что ты, что Амарго. Меня три дня не было, а вы оба как шелковые. Вопросы задаете – ни разу голос не повысили… Может, стоит почаще вас покидать?
- Я тебя сейчас побью, честное слово! – не удержался Кантор. От прежнего миролюбивого настроя не осталось и следа. – Ты хоть знаешь, как нас напугал?!
- Теперь я узнаю старого доброго Кантора, – вздохнул Плакса.
Когда Пассионарио становился таким вот серьезным и грустным, это всегда выбивало Кантора из колеи. Было в этом что-то неестественное. Хотелось встряхнуть его и сказать: «брось, все хорошо, улыбнись».
«Верно заметил, молодец, – тут же встрял настырный внутренний голос. – Нормальные люди так обычно и делают. Это только ты у нас панически боишься подпускать к себе близко кого бы то ни было. И тебе в голову не приходит, что кому-то в такие минуты бывает очень нужна поддержка».
«Отстань, – вяло отмахнулся Кантор, уже почти смирившись с существованием непрошеного советчика. – Без тебя знаю».
- Извини, – сказал он, твердо решив не давать злости опять все испортить. – Только не делай так никогда больше. Пожалуйста.
- Я не буду, – легко согласился Пассионарио. – Я все понял.
Кантор отхлебнул еще кофе, закурил. Помолчал немного.
- Что ты понял? – устало осведомился он.
- Ответственность, долг. Дисциплина.
- Ты это как, в теории понял? Или все-таки на практике собрался применить? Как-то с трудом верится.
- Ну и что? Реальное положение вещей никак не зависит от того, веришь ты там во что-то или нет. Это я тоже понял очень хорошо.
«Да зачем говорить все эти глупые, «добрые» слова?! Кому они сдались? Надо действовать, а не разглагольствовать на тему, кому кто нужен и как некоторые идиоты эльфийские этого не понимают!»
Кантор с силой вдавил недокуренную даже до половины сигару в пепельницу. Поднялся и кивнул на дверь:
- Пойдем!
- Куда? – озадаченно отозвался Пассионарио.
- Куда хочешь. Хоть на твою скалу! Возьмем выпивку и курево, разведем костер и будем всю ночь бездельничать и трепаться. Надоело прозябать в штабе, сил нет!
- Хорошо, – Пассионарио робко улыбнулся. – Пойдем на скалу, у меня там припрятано все необходимое, на двоих хватит. Ну, кроме водки, разве что, я ведь не пью…
- Тогда я бегаю к себе и захвачу парочку бутылок. А лучше троечку.
Кантор вернулся быстро, со свертком подмышкой. И усмешкой на лице, которую Пассионарио счел за попытку улыбнуться.
- Где ты их взял? Неужели под подушкой хранишь на черный день? – усмехнулся эльф.
- Места знать надо! – с важным видом заявил Кантор, перехватывая поклажу поудобнее, – Готов? Тогда пойдем.
Пассионарио подошел к товарищу.
- Хоть мимо своего любимого убежища ты не промахиваешься? – поддел Кантор горе-мага.
- Никогда! – гордо заявил приободрившийся эльф и повел ладонью в воздухе, создавая телепорт.
Перемирие
- Какой предусмотрительный, надо же! Как дело касается веселого времяпрепровождения, так у него все готово заранее!
Ночь была звездная, видимость отличная, и Кантор наблюдал, как Пассионарио вытаскивает из ниши в скале два больших одеяла. Неподалеку, ближе к краю уступа, прямо в кострище была навалена куча сухостоя вперемешку с дровами.
- Нет, правда, ты что, всегда заранее готовишь это место для следующего визита? Одеяла еще понятно, но неужели ты каждый раз дисциплинированно, – Кантор сделал явное ударение на это слово, – обновляешь запас дров?
- Кантор, я тебя обожаю! – Плакса стоял в обнимку с двумя свертками и сверху вниз – в кой-то веки – смотрел на сидящего на корточках Кантора. – Если ты не ругаешься, на чем свет стоит, то начинаешь издеваться!
Пассионарио кинул ему одно из одеял, а сам стал устраивать сидение из второго.
- Разумеется, у меня не всегда здесь такое изобилие. Эти запасы остались от подготовки к последней медитации, которая сорвалась из-за появления папы. У него тогда случился внеочередной приступ большой любви к собственному отпрыску, который продлился целых три дня! И все эти три дня он усиленно меня воспитывал и пытался учить магии. После папиного визита у меня трава только и осталась, которая здесь была припрятана. Всю изъял, хорошо, хоть Амарго не настучал, – вздохнул эльф.
- Он же сам не прочь употребить время от времени, – недопонял Кантор. – Почему тебе запрещает?
Эльф усмехнулся:
- Он не запрещает, он отбирает под предлогом запрета. А сам потом скуривает.
- Да, предприимчивый у тебя папаша, ничего не скажешь! – усмехнулся Кантор. – И ему польза, и тебе… меньше вреда хоть и не намного, – добавил он с укоризной, наблюдая за манипуляциями Пассионарио с маленьким мешочком, в мгновение ока распространившим сладковатый аромат своего содержимого, стоило только его развязать.
- Ты хоть не читай мне нотаций! – ответил эльф. – Между прочим, ты прекрасно знаешь, что пить я не могу. А поскольку ты намерен употребить сегодня на душу населения, мне ничего не остается, как курить. Иначе мы с тобой будем в разных кондициях и не достигнем взаимопонимания.
«Как это обычно и бывает», – тут же встрял в мысли Кантора неугомонный внутренний голос. Но был злостно проигнорирован.
- Займемся костром или сначала выпьем? То есть выпью…
- А? – Плакса оторвался от почти свернутого косяка.
- Так, понятно…
Кантор распаковал сверток, добыл оттуда стакан и первую бутылку водки.
- Ты закуску не забыл? – поинтересовался Пассионарио, вертя в руке самокрутку.
- За кого ты меня принимаешь? – откликнулся Кантор и продемонстрировал сверточек поменьше. – Взял на кухне у Ламаллы. И за что она меня так любит?
- Она всех любит! Меня тоже постоянно пичкает, считает, что я не доедаю. Как только видит, всплескивает руками и громко удивляется, как меня при ходьбе не сносит ветром.
- Добрая женщина. Ну что, твое здоровье!..
Разговор пошел сразу же и без напряга, к удивлению обоих собеседников. Говорили о партийных делах, об общих, опять таки партийных, знакомых, травили байки и анекдоты, Пассионарио рассказывал о своих последних успехах в магии. Вслух вспоминать о прошлом остерегались, обсуждать неприятности последних дней – не хотелось. Оказалось, что болтать ни о чем в компании друг друга, ужасно приятно и легко, пожалуй, именно этого не хватало обоим в последнее время. Да, пожалуй.
Разговор по душам
Было далеко за полночь, когда начали заканчиваться дрова, и еще дальше – когда это заметили непосредственные участники пьянки на скале. Костер догорал, выбрасывая в небо последние яркие искры.
- Как ты думаешь, Плакса, мы замерзнем здесь без костра? – требовательно вопросил Кантор. Хоть речь его и оставалась пока достаточно связной, все же приговоренные за ночь две с половиною бутылки водки давали о себе знать: Кантор полулежал на одеяле, вытянув ноги к костру.
- Я все думаю… – невпопад высказался товарищ Пассионарио, для которого выкуренная «зелень» тоже не прошла даром, и, проигнорировав ехидное канторовское «что, правда, что ли?», продолжил мысль: – Твои сапоги успеют загореться до того, как погаснет костер, или все-таки нет?
Кантор проследил взгляд товарища, оценил обстановку и сообщил:
- Не-а! Не успеют!
- А я думаю, успеют, – возразил Плакса, пытаясь приподняться из положения лежа, чтобы получше разглядеть диспозицию у костра.
- Ерунда! – возмутился Кантор, обиженный клеветой на надежность его сапог, сомнениями в его правоте и одни боги знают, чем еще. – За своими бы следил!
Плакса недоуменно посмотрел на свою обувь. Она находилась в локтях в полутора от костра.
- Зачем это? – вопросил он, снова поворачиваясь к Кантору. – Вон они как… Ой, смотри, как красииииво… – и указал пальцем куда-то в область колен собутыльника.
По всей видимости, товарищ укурок наблюдал следующую сцену в замедленном зеленым дурманом темпе: шальная искра, отскочив от тлеющих головешек, плавно пролетев по дуге, опустилась на закапанное водкой одеяло Кантора.
Разумеется, оно тут же загорелось.
- Мать твою! – Кантор резво подхватился с места, инстинктивно отпрыгнув подальше, и только потом спохватился: – Туши его!.. Да не водкой, придурок!!!
Плакса застыл на месте с бутылкой в руке. Но плеснуть успел. Огонь на одеяле с шипением потух.
Плакса обиженно посмотрел на Кантора:
- Это вода! Простая родниковая вода! Мне здесь иногда еще и пить хочется, знаешь ли! – и швырнул пустую бутылку со скалы мимо Кантора. – Самый умный! – зло прошипел эльф, готовый вот-вот заплакать. – Сиди теперь на дырявом мокром одеяле!
Кантор понял, что облажался по крупному.
- Я не знал, что у нас есть что-то, кроме водки, – сказал он, подходя ближе и присаживаясь рядом с расстроенным Пассионарио на корточки, – Не обижайся на ерунду.
Эльф мрачно покосился на Кантора. Тот едва подавил желание рассмеяться, не успев даже удивиться самому такому желанию, – настолько это чудо природы забавно сердилось по укурке.
- Да? На ерунду? – ответил Пассионарио. Потом вздохнул. – Ну, наверное.
«Чччерт, я пьян!» – осенило вдруг Кантора. Внутренний голос, как ни странно, безмолвствовал. Запас колкостей у него иссяк, что ли?..
Кантор уселся поудобнее и обнял Плаксу за плечи. Тот вздрогнул.
- Послушай! Давай на чистоту, – Кантор собрался с мыслями и выдохнул. – Ты считаешь, что мое отношение к тебе изменилось с… тех пор?
- Твое отношение с тех пор изменилось ко всему на свете, это ясно и это совершенно логично, – ответил Пассионарио, не глядя на Кантора.
«Вот так вот, дорогой товарищ…»
- Верно, это логично, – сказал он после паузы. – Но неправильно.
Плакса вопросительно посмотрел на Кантора.
- Да, это совершенно неправильно, – продолжал он, глядя на догорающий костер. – Я мог измениться как угодно. И ты тоже. Но мы не должны были перестать быть друзьями.
Кантор почувствовал, как Плакса чуть-чуть сгорбился и втянул голову в плечи. Он всегда так делал, когда ему было грустно или не по себе. Всегда, сколько Кантор его знал.
- Позволить этому случиться было моей ошибкой, – сказал он. Говорить было очень трудно. Но не говорить, как ни странно, еще труднее.
- Самой главной твоей ошибкой было то, что ты никак не мог понять, что у тебя остались друзья, которым ты нужен такой, какой есть, – сказал Пассионарио. – Поэтому ты решил, что тебе тоже не нужны друзья.
- Все оказалось очень глупо и очень просто… От тебя я, что ли, кретинизмом заразился?
- Чтооо? – возмутился эльф и дернулся сбросить руку Кантора с плеча. Но тот только крепче его стиснул.
- Не дури, Плакса, и не цепляйся к словам! Я вовсе не считаю тебя глупым, как тебе почему-то стрельнуло в голову. Если бы это была правда, я бы не связался с тобой еще тогда. Даже такой я, каким тогда был… И вообще, – продолжил он торопливо, будто боялся не успеть сказать самое важное до того, как алкоголь окончательно унесет его сознание в заоблачные дали. Внутренний голос потрясенно молчал. – Усвой, наконец, что я не стал относиться к тебе хуже ни на вот столько! И моя привязанность никуда не делась. Просто, кажется, я разучился ее проявлять тогда, когда это нужно. Эй!
Кантор потряс Пассионарио за плечо, и тот повернулся к нему. Глаза были удивленные, а улыбка – счастливая.
- Усек? – строго вопросил Кантор.
Плакса кивнул, видимо, не находя слов.
- С ума сойти… – пробормотал Кантор, глядя на него.
- Значит, ты тоже усек, что ты мне нужен, наставник, мать твою? – спросил Плакса.
- Главное об этом с утра вспомнить, а то я ж себя знаю…
- Я тебя тоже знаю! Только попробуй забыть! – возмутился Пассионарио. – А то мне придется завтра с больной головой тебе все это пересказывать, – с ужасом в голосе добавил он.
- О пощаде в таком случае можешь даже не просить – заставлю пересказать все до последнего слова!
- Какой ты жестокий! Где там мой косяк?..
Пока Пассионарио шарил вокруг в поисках непонятно куда сгинувшей самокрутки, Кантор растянулся на одеяле и мгновенно заснул.
- Ну вот, – сказал эльф, глядя на это безобразие и прикуривая. – На мокром одеяле спать придется мне.
Но заснул он совершенно счастливым и видел только хорошие сны.
Утро добрым не бывает
- Плакса, зачем ты меня поцеловал?..
Эту фразу Кантор произнес, едва проснувшись, не успев даже открыть глаза и вспомнить, где находится. Похмелья не было, и он находил это несколько странным, ведь прекрасно помнил, что всю ночь пил. Да, с Плаксой, не его скале. Ах, вот почему здесь так жестко и так дует. И, раз уж на то пошло, вот кто дрожит тут под боком… Разбудил, зараза!
Кантор открыл глаза и увидел небо – безоблачное, все еще темное, а на востоке – алое. Рискнул опустить глаза, чтобы иметь возможность оценить оперативную обстановку в непосредственной близости от собственного бренного тела. Голова все-таки закружилась. Что ж, могло быть и хуже. Гораздо хуже, как, например, тогда, в Поморье, в первый день года… Ой, бля!..
Кантор отогнал непрошеные мысли и сфокусировал взгляд на макушке Пассионарио. Оказалось, что это чудо дрыхнет на канторовском плече и, цепляясь рукой за ворот его же рубашки, пытается согреться. Не удивительно, что у него не получается: одеяло-то валяется далековато. И как он умудрился? Укрыть бы его да еще поспать, так ведь фиг получится, не растолкав при этом. Придется будить.
- Плакса? – позвал Кантор.
Никакой реакции. Кантор осторожно потряс спящего эльфа за плечо. Тот же эффект.
- Сейчас стряхну ведь! Ударишься.
- Ууууу, – пробурчал в ответ Пассионарио, устраиваясь поудобнее.
- Ладно, сам напросился…
Кантор перешел к решительным мерам: поднялся, с трудом превозмогая головокружение. Пассионарио, не просыпаясь, сполз на голый камень. Кантор обхватил голову руками, проклиная на чем свет стоит вертящуюся землю. «Дрыхнет, сволочь! – подумал он с завистью. – А вот я-то теперь не засну…»
- Репетицию проспишь, лентяй!!!
- Плевааать, – пробормотал Плакса, пытаясь нащупать одеяло, – Маэстро, отстань, а?..
- Что?! – Кантор едва не потерял дар речи от такой наглости. – Ты как со мной разговариваешь, хамье?
Пассионарио мгновенно открыл глаза и уставился на возмущенного товарища.
- Кантор, ты чего разоряешься?
- Как это чего? Разбудил меня, а сам спишь тут без задних ног. Да еще и маэстро грубишь, голодранец неблагодарный!
Пассионарио сел, зевнул и потер глаза:
- Да ладно тебе… Не порть такое замечательное утро!
Кантор ушам своим не поверил:
- Замечательное?! Плакса, скажи честно, ты издеваешься?
- Нет, – заявил этот наглец и еще и потянулся! – Мне правда хорошо.
- Дурь, что ли, еще не выветрилась? – проворчал Кантор, злой на все на свете.
- Не знаю, вроде должна была уже… – озадачился Пассионарио, – Что ж так холодно-то, а?
Эльф – довольный, гад! – перебрался на одеяло, дотянулся до второго и тщательно в него закутался.
- Ты не замерз? – поинтересовался он.
- А? Нет…
- О чем думаешь?
- Я у тебя что-то спросить хотел… – ответил Кантор задумчиво. – Только что?
- Я-то откуда знаю?
- А! Вот что! Плакса, я этот вопрос уже неделю пытаюсь тебе задать! Какого рожна ты меня поцеловал?!
Плакса явственно сбледнул с лица:
- К-когда?
- Тогда! Когда я вернулся из Галланта, а ты нажрался, как сволочь!
- Ну ты спросил! – от облегчения Пассионарио едва не рассмеялся. – Сам же на свой вопрос только что ответил: пьян я был!
- Неужели? – не отставал Кантор. – Ты когда пьешь, ко всем с нежностями кидаешься?
- Нет, конечно.
- Ну и?
Плакса сдался:
- Я вспомнил, как ты меня по пьяни целоваться учил…
Кантор чуть не потерял равновесие, благо сидел.
- Это когда?
- Ну, то есть, маэстро… Давно еще. Мы тогда укушались вместе, потом ко мне еще сила вернулась.
- Там еще и Азиль была? – ужаснулся Кантор.
И ведь было, он вспомнил. Он всегда вспоминал любую попойку, если ему начинали рассказывать.
- Нет, – поспешил утешить несчастного Плакса. – Азиль была потом. Она еще помогала тащить твою бессознательную тушку до кровати.
Кантор смотрел в одну точку и вспоминал все по порядку. Ну, Эль Драко!..
- Мне нужно пиво, – только и сказал он.
- Давай я схожу? – тихо предложил Пассионарио, но Кантор его перебил:
- Нет, ладно Эль Драко, но ты-то какого?! Ко мне!.. – похоже, он наконец смог преобразовать в словесную форму обуревавшие его, не самые приятные, эмоции.
Но когда он посмотрел на приунывшего Пассионарио, весь праведный гнев куда-то делся. Осталось только головокружение.
- Знаешь, – сказал эльф, – я с этим трижды долбанным патологическим опьянением сам не знаю, чего от меня можно ожидать.
- Проехали, – устало выдохнул Кантор и улегся, положив голову к Плаксе на колени.
И тут же почувствовал, как внутренний голос явно собирается что-то вякнуть. «Заткнись, а? – опередил его Кантор. – Не до тебя сейчас».
- А наутро ты бегал счастливый и каждому столбу сообщал, что к тебе вернулась Сила, – вспомнил Кантор, закрывая глаза.
- Точно.
- А потом ушел.
- Да, – эльф приложил холодные ладони к вискам похмельного страдальца.
- Никогда тебе этого не прощу…
- Ты уж определись! – усмехнулся Пассионарио. – Раньше ты не хотел прощать меня за то, что я напросился к тебе в ученики.
- Нет. Я говорил, что не прощу тебе твое колдовство, когда ты эманировал сострадание.
Некоторое время оба молчали. Плакса вспоминал, какую хилую на самом деле он тогда выдал эманацию, Кантор – так и не смог вспомнить, это в тот день ему всучили в лавке блокирующий амулет вместо обычной побрякушки для Роллин, или на следующий?
- Будешь еще спать? – прервал его размышления голос Пассионарио.
- Какое там спать! Телепортируйся-ка лучше за пивом. Потеряешься – найду и прикончу!
- Ну что ты, – рассмеялся эльф. – Потеряться и оставить умирающего без пива товарища одного? Никогда! Давай сползай с моих коленей!
- Нет уж, – пробормотал Кантор, поднимаясь, – давай вместе на базу. Там есть мягкая койка, и нет ветра. А здесь скоро еще и солнце палить будет…
Пассионарио кивнул, наколдовал телепорт и оба исчезли в сером облачке. Чтобы снова вернуться сюда через некоторое время и опять провести всю ночь у костра за разговорами, выпивкой и куревом. Иногда Пассионарио брал с собой гитару. Иногда – Кантор был не против послушать что-нибудь из собственного репертуара в исполнении ученика. А потом наутро Плакса рассказывал Кантору, что он, пьяный до безобразия, радостно ему подпевал. Тот хватался за голову, ужасался и объяснял, что это подпевал не он, а пара-тройка кварт водки, которые он вчера уговорил.
Так, или почти что так, продолжалось довольно долго. А потом Пассионарио заметил, что у Кантора скачет искра.
@музыка: Зимовье Зверей
@настроение: evil inside
@темы: Фанфики
-
-
25.05.2008 в 23:27Ребята, имхо, не совсем в характере, но мне понравилось.
-
-
25.05.2008 в 23:52-
-
25.05.2008 в 23:57-
-
26.05.2008 в 00:28-
-
26.05.2008 в 00:43-
-
26.05.2008 в 04:43-
-
26.05.2008 в 07:53Мне нравятся твои фики, они такие, как бы это сказать? дружелюбные очень )))
Короче, браво! Еще хочу про этих же в твоем исполнении )))
-
-
26.05.2008 в 07:54Не пропадает =) ИМХА на то и ИМХА, что у всех своя, но рад, что понравилось =)
Matilda1
Не за что =)
Вивиана Озерная, Хриза
Возможно, будет еще, если удастся уговорить одного человека.
Маус
Неее, Раэл - это канон. А слэшерам подавай того, чего в книге не было
-
-
26.05.2008 в 09:44-
-
26.05.2008 в 09:47-
-
26.05.2008 в 12:33Вивиана Озерная
Я и не знала что ты в этом фэндоме!
-
-
26.05.2008 в 16:09Вы не возражаете, что я пару слов себе в профиль поставила? Уж больно в настроение попало. =))))
Первый хороший фик про этих товарищей читаю.
-
-
26.05.2008 в 19:18Thank you!
Хриза
*Мой человек позвонит твоему человеку*
Alvilda
Вам спасибо!
Вы не возражаете, что я пару слов себе в профиль поставила?
А хде? Не нашел =)
Первый хороший фик про этих товарищей читаю.
Серьезно? Пройдитесь по старым записям сообщества =)
-
-
26.05.2008 в 19:22Мировая скорбь.
Пройдитесь по старым записям сообщества =)
Уже. =)))
-
-
26.05.2008 в 19:23-
-
26.05.2008 в 19:32Ууууу! Ну так это устойчивое выражение, его далеко не я придумал. Так же как "сосуд мировой скорби" =)
И как оно? =)
-
-
26.05.2008 в 22:11-
-
26.05.2008 в 22:29Но именно ваш фик дал мне идею запихать это прекрасное выражение в профиль. =))
Хорошо. Интересное сообщество.) А фик про Плаксу и Эль Драко на нг просто прелестен.
-
-
27.05.2008 в 00:08-
-
29.05.2008 в 02:43-
-
31.05.2008 в 01:49